Южный урал. Начало верхнеуральска Гора караул тюбе сообщение

Две чудесные крымские бухты, Голубая и Кутлакская, разделены скальным массивом Караул-Оба, иногда можно услышать старое название мыса - Чикен-Кая. От поселка Новый свет по маркированной тропе 3,5 км до вершины, а с турбазы в селе Веселом всего 2,5 км. Правда дорога из-за подъема и многочисленных остановок на фотосессии и осмотр достопримечательностей затягивается надолго.

Происхождение названий
Топоним Караул-Оба тюркского происхождения, расшифровывается как Сторожевая гора.

Значение названия Кутлак трактуется так: тюркский корень «кут» означает счастье, а суффикс «лак» говорит о том, что предмета много. Таким образом, «Кутлак» — место где собрано много счастья. Недаром рядом находится Долина рая.

Пешком на скалу Караул-Оба

Маршрут этот несложный, по хорошо приметной тропе поднимаются даже барышни в возрасте. На крутых участках прорублены ступеньки. Начинается подъем вверх возле можжевеловой рощи или от мыса Капчик в поселке Новый Свет. Тропинок много, они то сходятся, то снова собираются в одну. Шагайте вверх, не промахнетесь!

Совет :
хотя по пути встречаются люди в пляжной обуви и одежде, лучше позаботиться об экипировке. В трекинговой обуви или спортивных кроссовках, головном уборе и шортах вы будете чувствовать себя комфортно. Возьмите с собой фотоаппарат и бутылку с водой.

На всем пути встречаются отличные обзорные площадки, причудливой формы сосны и можжевельники. Дорога плавно поднимается вверх, все выше и выше.

• Вот трон Голицына. Здесь получаются хорошие фотографии.
• Дальше спуск к пещере Холодной, откуда веет многолетней мерзлотой. Попасть туда можно только со специальным спелеоснаряжением.
• А здесь корни деревьев переплелись и получилась затейливая лесенка, достойная вашего внимания.

Где встречаются Долины Рая и Ада

Поляну Ада вы узнает по нагромождению устрашающих камней. Подойдите к обрыву и полюбуйтесь прекрасными морскими пейзажами: мыс Капчик, вдалеке мыс Меганом, Голубая (Царская) бухта. Император Николай II купался здесь во время посещения князя Льва Голицына и его имения Парадиз (современный Новый Свет). Выход из Долины Ада охраняют две скалы, называемые Чертовы рога.

Дальше на перегибе тропы внимательно смотрите вправо. Основная тропа ведет в Кутлакскую бухту, а вправо вверх уходит щебеночная тропа. По ней выйдите к Долине Рая и Дозорному пику (современное название Пик Космоса). Такое современное название придумали ещё одной обзорной площадке. Снова можно любоваться пейзажами и фотографироваться.

Видео обзор Караул-Оба

Как Караул-Оба помогала древним таврам

Ещё немного, и вы подниметесь на вершину Караул-Оба, высота вроде бы небольшая, 342 м, но виды со скалы отличные. Каждая погода и освещение создают интересные эффекты. По пути вам встретятся многочисленные расщелины и пещерки, под ногами остатки древних лестниц тавров. Когда Крым атаковали римские легионеры, местным жителям пришлось покинуть плодородные земли и укрываться от неприятеля в горах, устраивая жилища в пещерах. Тавры не только прятались, но и нападали на варваров, использовали скалу Караул -Оба для наблюдения за войсками противника и устройства сигнальных костров.

Вернувшись на маркированный маршрут, следуйте в Веселое. Ещё один интересный камень стоит в конце пути, это скала Секира. Кому то она по форме действительно напоминает орудие, а кто-то видит в ней разрезанный пополам гриб. Через несколько сот метров тропа приведет к базе отдыха «Марианида».

Осмотр древней Кутлакской крепости

Если вам повезет, то на спуске с турбазы, вы сможете осмотреть остатки стен и оборонительных построек античной крепости. Она располагалась на естественной террасе, примерно 70 м над уровнем моря. Кутлакская крепость самое древнее фортификационное сооружение в Крыму, относится ко времени правления боспорского царя Асандра. Её останки археологи обнаружили относительно недавно, в 1982 году. Считается, что крепость защищала границы Боспорского царства от варваров и морских пиратов 2 000 лет назад, на рубеже старой и новой эры. Античная крепость имела четырехугольную форму со сторожевыми башнями по углам. Высота сохранившихся стен доходит до 4 метров.

Передохнув в селе Веселом, отправляйтесь в обратный путь…

Как добраться до скалы Караул-Оба

Если вы собрались совершить пешую прогулку по скальному массиву Караул-Оба, то добираться вам нужно до поселка Новый Свет. Сюда каждый час следуют маршрутки из города Судак.

Другой вариант - начать маршрут в селе Веселое. Какой бы вариант вы не выбрали, дальше придется идти пешком, автомобильных дорог на Караул-Оба не проложено.

Караул-Оба на карте Крыма

GPS Координаты: 44°49’21″N 34°53’36″E Широта/Долгота

(56°00"- 51º00" с. ш.)

К Южному Уралу относят часть Уральской горной страны между широтным участком верхнего течения реки Уфы и широтным участком течения реки Урал между Орском и Оренбургом. Общая длина хребтов Южного Урала - более 550 км. В широтном направлении Южный Урал между Ишимбаем и Магнитогорском достигает 200 км. Это обширная горная страна, хребты которой в ее северной части между Уфой и Инзером идут в общем направлении с СВ на ЮЗ, а в южной части между Инзером и Велой - в меридиональном направлении. К югу от долины Белой горы Южного Урала становятся значительно ниже и переходят между реками Большой Ик и Сакмара в обширное Зилаирское плато, названное по правым притокам Сакмары рекам Ялан Зилаир и Урман Зилаир, пересекающим плато с С на Ю. Однако и в этой части Южного Урала есть хребты с вершинами более 600 м, например, Дзяу-Тюбе - «Боевая вершина», меридиональный хребет, примыкающий с юга к Зилаирскому плато. Оканчивается Южный Урал невысокими Губерлинскими горами, которые соединяют собственно Урал с Мугоджарами. Они получили название по реке Губерля, правому притоку Урала. Горы Южного Урала довольно высоки, самая значительная - Яман-Тау (1640 м).

Орографическая система Южного Урала отличается большой сложностью. Чтобы более или менее последовательно представить оронимический материал, его пришлось разделить на шесть регионов, лишь отчасти учитывающих орографическое членение.

На территории Южного Урала находятся восточная часть Башкирской АССР, западные районы Челябинской области и горная часть Оренбургской области.

Оронимия Южного Урала в основном тюркского происхождения: это прежде всего башкирские названия, среди которых встречаются вкрапления татарской оронимии, особенно заметные в районе Златоуста. На крайнем юге и юго-востоке на смену башкирским названиям приходят казахские. Во многих случаях башкирские названия хребтов и гор выступают в письменных источниках и на картах в татаризированной форме, поскольку в старину они обычно записывались из уст грамотеев - старост и священнослужителей, среди которых было много татар.

Русских названий гор много в Челябинской области, где они в некоторых местах встречаются чаще тюркских.

Западная часть Южного Урала от широтного участка верхнего течения Уфы до широтного участка нижнего течения Инзера, включая предгорья

Кальян, вытянутый с ССВ на ЮЮЗ хребет около 20 км длиной между Уфой и ее левым притоком рекой Суроям (к 103 от города Нижний Уфалей).

Точно соответствует башкирскому кальян-«особая сумка для стрел», род колчана, который некогда употреблялся башкирскими воинами. Возможно, название этой куполообразной вершины представляет собой яркую метафору (ср. Машак).

Татарское кальян - «род курительной трубки» подходит гораздо меньше.

Тура-Таш, гора (828 м) в верховьях реки Большая Арша в 20 км к Ю от хребта Кальян. На вершине этой крутой горы много скал. Башкирское и татарское слово тораташ означает «идол», «истукан», а собиратель башкирского фольклора А. Г. Бессонов приводит любопытные этнографические данные: «Так называются камни, похожие формой на человека или на какое-нибудь животное. Существуют у башкир, татар и мещеряков легенды о том, как бог превратил людей (именно русских) за грехи (за кощунство над могилами магометанских святых) в камни».

В Башкирии есть несколько гор с названием Тора-Таш (Тура-Таш). Гора Тора-Таш на хребте Ирендык также замечательна причудливыми скалами.

Таким образом, башкирское Тора-Таш, в сущности, тождественно мансийскому Пупыг-Нёр - «Камень идолов» и является косвенным отражением древних языческих верований.

Маскарали, хребет на левом берегу реки Арша к ЮЗ от горы Тура-Таш. По А. Г. Бессонову, башкирское название этой горы Маскяряле восходит к маскар, маскяля - «осрамившийся» (башкирское мәсхәрә - «позор», «срам», мәсхәрәле- «позорный»). Н. И. Шувалов связывает с наименованием башкирской родовой группы маскара. П. С. Паллас называет этот хребет Маскерял-аркассе и упоминает ручей Маскерял, впадающий в Ай. О термине аркассе см. Бакальские горы.

Азям, меридиональный хребет в верховьях реки Большой Ик, правого притока Ая, в 20 км к З от южного конца хребта Кальян. В южной части хребта берет начало река Азям, правый приток Большой Арши (бассейн Ая).

Поскольку смежные названия гор (Кальян, Тура-Таш и др.), а также рек (Аллаелга, Васъелга) явно тюркского происхождения, вряд ли целесообразно связывать ороним с русским устаревшим азям («мужская верхняя одежда с длинными рукавами»), хотя это слово и заимствовано из тюркских языков (азербайджанское Аджам - «Персия», усвоенное в свою очередь из арабского). Скорее, здесь башкирское әзәм, татарское адәм, әдәм - «человек», «Адам».

Если первичен гидроним, то, возможно, перед нами древнее дотюркское название, усвоенное тюрками и переработанное в духе народной этимологии.

Сарыяк, хребет между верховьем реки Большой Ик и рекой Ай к ЮЗ от хребта Азям.

Наиболее вероятно сравнение с татарским сары - «желтый», як - «сторона», «край», «местность», то есть «Желтая сторона», «Желтая местность». Причина наименования, однако, неясна. Необходима запись татарской или башкирской формы названия, тем более что есть еще башкирское нараяк, татарское сараяк - «теленок коровы-первотелки».

Ак-Кашка, гора на правобережье реки Большая Арша, примыкающая с В к хребту Сарыяк. В переводе с башкирского и татарского языков «Белое пятно», «Белая лысина».

Караул-Тау, гора в западных предгорьях в 30 км к З от хребта Сарыяк.

Относится к числу многочисленных «Караульных гор», которых много как в русской, так и в тюркской оронимии. Одинаковое звучание объясняется тем, что русское слово караул заимствовано из тюркских языков (в башкирском - карауыл). На Южном Урале есть и другие Караул-Тау, а также гора Караул-Тюбе - «Караульная сопка», гора Солейман-Караул - «Сулейманов караул» и т. п.

Не все из этих названий связаны, однако, с караульными заставами. Наблюдение за местностью, лесными пожарами и многое другое было причиной широкого распространения «караульной» топонимии.

Шишимские горы, горная гряда по левому берегу реки Ай к З от Златоуста.

Как объясняет геолог И. В. Мушкетов, эти горы получили «название «Шиши» за общий их вид, представляющийся обособленной грядой, на гребне которой рельефно рисуются конусовидные, острые вершины». Таким образом, ороним является чисто русским, что не удивительно для давно освоенного горнозаводского узла Златоуст - Куса. Однако возникает вопрос о происхождении элемента им в суффиксе. Его, очевидно, можно рассматривать как эвфонический, то есть вставленный для благозвучия, так как прилагательное Шишский неудобно для произношения (ср. от Уфа - Уфимский, а не Уфский).

Жука-Тау, узкий, но довольно длинный хребет, идущий по левобережью реки Ай с СВ на ЮЗ между реками Ай и Большая Сатка (от города Куса к рабочему поселку Бердяуш). Башкирское йока, татарское юка - «тонкий», «худой», тау - «гора», то есть «Тонкая гора», «Худая гора». Начальное ж объясняется чередованием й - ж в башкирских и татарских диалектах. Ср. еще башкирско-татарское юкә - «липа» («Липовая гора»).

Казан-Салган, хребет на левобережье реки Ай, примыкающий с СЗ к хребту Жука-Тау.

В переводе с татарского языка «Положили котел» (казан - «котел», салган - причастие прошедшего времени от глагола салу - «класть», «положить»). В тюркской топонимии глагольные конструкции этого типа встречаются очень часто. Что касается значения, то «котловых» названий в топонимии различных народов множество (остров Котельный в Арктике, Пут-Тумп - «Котельная гора» в мансийской оронимии на Северном Урале и т. д.).

Туй-Тюбе (Туй-Тюбя), горы на правобережье реки Ай в 30 км к З от хребта Жука-Тау. Башкирское туй- «свадьба», «пир», тубә - «вершина», «холм», то есть «Свадебная (пиршественная) вершина».

Сулея, хребет в междуречье Ая и Юрюзани между хребтом Жука-Тау и городом Юрюзань. Длина - около 50 км.

Трудное для объяснения название. В порядке гипотезы может быть связано с татарским сул, башкирским һул - «левый», татарским сулъяк - «изнанка», «левая сторона». Если сплавляться вниз по Аю, Сулея будет слева.

П. С. Паллас упоминает кряж Силиас-Аркассе около реки Ай (о географическом термине аркассе см. Бакальские горы). Очевидно, он имеет в виду именно Сулею. Немецкий путешественник геолог Г. Розе, посетивший эти места в 1829 г., пишет о хребте Силия, через который идет большая дорога из Уфы в Златоуст. Если формы Силиас, Силия первичны, то для объяснения названия хребта можно привлечь башкирский ороним һилейә (Силия) в Салаватском районе Башкирской АССР, который авторы «Словаря топонимов Башкирской АССР» переводят «Тихая долина» (һuл - «тихий», «спокойный», уя - «долина»). Кроме того, надо еще иметь в виду, что в южной части Сулеи берет начало река Сильга. Это название также может иметь отношение к наименованию хребта.

Кукшик, небольшой хребет на левобережье реки Ай, примыкающий с СЗ к хребту Сулея.

Краевед В. Чернецов считает, что Кукшик - «Синеватая гора» («Саткинский рабочий» за 9 октября 1979 г.). Ср. башкирские слова кук- «синий», «голубой», шәке- «пик».

Бакальские горы, группа гор к Ю от хребта Сулея в ближайших окрестностях города Бакал, содержащая богатейшее месторождение железных руд, которое было открыто и начало разрабатываться в середине XVIII столетия. П. С. Паллас называет эти горы Бакаларкассе. Башкирское слово аркассе он тут же сам объясняет как «каменистую длинную и крутую горы гриву» (ср. современное башкирское арка - «спина», «горный хребет»). Поскольку название города Бакал перенесено с наименования реки Бакал, которая берет начало юго-западнее города и затем впадает в Малую Сатку, есть все основания считать, что и Бакаларкассе в переводе означает просто «Бакальский хребет», «Бакальские горы». К ним в настоящее время относят горы Буландиха (см.), Иркускан (см.) и хребет Шуйда (см.).

Буландиха, одна из Бакальских гор, на склонах которых расположены железные рудники. Находится на южной окраине города Бакал. Между Буландихой и находящейся к ЮВ от нее горой Иркускан течет река Буланка, приток Юрюзани. Географ М. И. Альбрут связывает ороним Буландиха с тюркским булан - «лось», буланды - «лосиный» (ср. башкирское болан - «олень»), однако трудно сказать, что первично - река или гора.

П. С. Паллас и И. И. Лепехин называют эту речку Булан и Буланка, подчеркивая, что «булан татарское имя лося, которых в здешних... лесах великое множество находится». Паллас рудники около реки Булан называет Буланскими.

Иркускан, одна из Бакальских гор, богатых залежами железа. Находится к ЮВ от города Бакал между горой Буландиха и северо-восточным концом хребта Сука.

А. Г. Бессонов, а затем и М. И. Альбрут переводят «Земля изрыгнула» (горы, по объяснению Альбрута, как бы вздыблены). Поскольку, кроме ер коскан - «Земля изрыгнула», в башкирском языке есть еще сочетание ир коскан - «Мужик наблевал», казалось бы, вполне возможны оба толкования. Но Паллас записал это название в формах Джиркускан, Джиркюскан, что позволяет видеть в первой части оронима башкирское ер, татарское жир -«земля», а причастную форму связывать не с башкирским глаголом косоу - «блевать», «изрыгать», а с кусеу - «переселиться», «перейти», «перебраться» и т. п. И действительно, в башкирской топонимии находим название Ергускән (из ер кускән), которое приводит В. Ш. Псянчин с переводом «Земля переходила». С учетом всего сказанного ороним Иркускан надо восстанавливать в виде

Иркускән и переводить «Земля переселилась», «Земля перешла», очевидно, в смысле «Земля сдвинулась (обвалилась)». Такой перевод убедительно подтверждается существованием в башкирском языке слова кускен - «лавина».

Шуйда, хребет широтного направления, относящийся к группе Бакальских гор и находящийся к ЗЮЗ от Бакала (между Бакалом и городом Юрюзань). Точное башкирское (татарское) соответствие русскому названию пока не зафиксировано, а возможности толкования многообразны. Однако И. И. Лепехин в XVIII веке засвидетельствовал форму Шийда. Если она ближе к тюркскому источнику, то название предположительно можно связать с башкирским шыйза - «жердь».

Баш-Таш, хребет в междуречье рек Ай и Юрюзань к З от хребта Сулея (в 20 км к С от станции Вязовая). В переводе с башкирского - «Главный Камень» или «Головной Камень» (башкирское баш - «голова», «главный», «головной», таш - «камень»).

В Башкирской АССР есть еще несколько гор с названием Баш-Таш.

Янган-Тау, гора на правом берегу реки Юрюзань ниже поселка Комсомол в 35 км на ССВ от железнодорожной станции Кропачево. По-башкирски янган - «горелый», «горевший», тау - «гора», то есть «Горелая гора», «Горевшая гора» (переводят и «Горящая гора»). Местное русское название - «Теплая гора».

Над этой горой и теперь клубится горячий пар - следствие пожара пропитанных нефтью горных пород (битуминозных мергелей), который, по данным П. С. Палласа, начался от удара молнии еще в середине XVIII столетия: «По сказкам около живущих старожилых башкирцев, ударил гром в большую сосну... изжег оную даже и с самим корнем. Пламя сие сообщилось горе, и с того времени горит она внутри беспрестанно».

Аджигардак (Ажигардак), хребет на левом берегу реки Сим, примыкающий с В к городу Аша. В некоторых источниках встречается вариант Джигардак. В «Материалах по истории Башкирской АССР» под 1762 г. находим гору Зигердяк, возможно, тот же Аджигардак. Формы Джигардак, Зигердяк скорее всего возникли на русской почве, так как начальный слог в тюркизмах русские произносят значительно слабее конечного, на который падает ударение.

Ороним из современного башкирского языка сколько-нибудь убедительно не толкуется. Возможно, что его надо членить не Аджнгар+дак (ср. древнетюркское таг - «гора»), а Аджиг+ардак, рассматривая вторую часть как архаический или даже субстратный географический термин (подробнее см. Зильмердак). Значение первой части столь же проблематично.

Интересно, что Паллас называет Аджигардак - Джиггертау. Эта форма, казалось бы, говорит в пользу членения Аджигар+дак, поскольку тау - башкирский географический термин со значением «гора», но ее можно рассматривать и как башкирскую переработку субстратного топонима.

К сожалению, неизвестна точная башкирская форма названия.

Баскак, хребет в 10 км к ЗСЗ от верховья реки Сим. В башкирском и татарском языках некогда существовало слово баскак - «ханский сборщик дани». Причина наименования неизвестна, но названия гор и скал типа Боярин, Полковник, Протопоп и т. п. распространены достаточно широко. Ороним, вероятно, является тюркизмом, но он мог возникнуть и в русском языке, так как слово баскак в старину проникло из тюркских языков в русский.

Бака (Бака-Тау), гора на правобережье реки Лемеза в 20 км на ЮЮЗ от города Аша. Тюркское бака - «лягушка», следовательно, Бака - «Лягушка» («Лягушка-гора»). Названия такого рода известны и в русской оронимии. Есть, например, гора Лягушка в бассейне реки Каквы на Северном Урале.

Ману, невысокий хребет на левобережье Сима между низовьями Лемезы и Инзера.

В некоторых источниках приводится башкирская форма этого названия Маныу. Ее можно перевести «Макнуть», «Красить», «Макание», «Крашение». С точки зрения структуры тюркских языков в таком топониме ничего необычного нет. Причина наименования, однако, неизвестна.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» анализируется только название села Манагора, которое находится на восточном склоне хребта Ману. Топоним Манагора рассматривается как дословный перевод башкирского Манатау, возможно, означающего в переводе «Караульная гора».

Необходимы дальнейшие уточнения.

Бирьян (по-башкирски Бирйән), хребет между верховьями реки Лемеза и рекой Инзер, северное продолжение хребта Зильмердак. По-башкирски бир- «дай», «отдай», йән- «душа», все выражение в целом местные жители переводят «отдай душу», «умри» (сочетание йән биреу и в литературном языке означает «отдать душу», «умереть»). С точки зрения грамматики название вполне соответствует нормам образования тюркских топонимов. Гора могла получить имя, которое переводится «Отдай душу» или «Умри», за труднодоступность. Местное население иногда рассказывает еще, что так звали какого-то человека, имя которого было перенесено на хребет.

На территории ботанического заказника «Новый Свет» между селом Веселое и поселком Новый Свет находится гора Караул-Оба («Дозорная вершина») – гора высотой 341 м, считающаяся геологическим чудом света. Начать движение по туристическому маршруту, ведущему к вершине, можно со стороны любого из этих двух населенных пунктов, но интереснее со стороны Веселого – с Кутлакской бухты.

Караул-Оба представляет собой древний коралловый риф со сложной геоморфологической характеристикой. Обнаженная коническая вершина находится в северной части, к югу – платообразный массив со скальными стенами, гребнями, расселинами: у самого моря высятся зубы утесов. Если приглядеться к скальной породе, видны коралловые колонии, отпечатки раковин и моллюсков.

Поднимаясь выше и выше к воротам «ада» — узкому проходу между скалами, за которыми скрывается долина, окруженная каменными стенами. В этих местах археологами были обнаружены древние поселения эпохи бронзы, относящиеся ко 2-му тысячелетию до н.э.

Одна из скальных расщелин в северной части долины в народе именуется «холодильник»: даже в самую жару из нее веет холодом. Существует мнение, что это место древние люди могли использовать для хранения своих припасов.

Из «ада» путник попадает в «рай» — долину, заросшую можжевельником. По пути к ней необходимо преодолеть крутой подъём, в середине которого расположена небольшая смотровая площадка – «кресло Голицина». Именно отсюда владелец Новосоветского поместья, князь Лев Голицын, любовался окрестностями.

Продолжив путь, дойдём до каменной лестницы тавров, вырубленной в скале. Через «адамово ложе» — узкое и тёмное ущелье – ступени ведут к просторной площадке, с которой открывается прекрасный вид на мыс Капчик. Вокруг произрастают реликтовые деревья – можжевельник и фисташки, возраст которых достигает 500 лет.

На западных отрогах горы Караул-Оба находятся развалины Боспорской крепости выстроенной в первом веке до н.э. Спустившись к воде, окажемся на Царском пляже – своё название он получил после визита в Новый Свет императора Николая Второго, отдыхавшего именно на этой части побережья.

Центральный пляж Судака имеет протяженность 2 км и простирается от горы Алчак до Крепостной горы. Покрытие песчано-галечное, пляж достаточно широкий и удобный для туристов. На протяжении всей городской набережной расположены магазины и рестораны.

Караул-Оба — видео

В Крыму есть коралловый риф, высотой 341 метр. Это гора — Караул-Оба, недалеко от Судака. На этой горе археологи обнаружили стоянки эпохи бронзы, а это 2-ое тысячелетие до н. э! На Караул-Обе было поселение — коренных жителей Крыма.

Караул-Оба (Сторожевая гора) — на вершине

Историки нашли фрагменты таврской посуды, предметы культуры и быта. Система ущелий горы служила жителям поселения как убежище. Тавры — мужественный и очень воинственный народ, поэтому мужчины часто отсутствовали, отправляясь в походы, а старики, женщины и дети укрывались в этих пещерах от опасностей. Считается, что здешние каменные лестницы вырублены именно таврами.

Вершина горы, которая называется Караульной, вполне оправдывает свое название. С нее открывается вид на мыс от Карадага до Аю-Дага. Здесь, на Караульной, находится возможно одно из святилищ богини Девы, жестокие тавры поклонялись ей, приносили жертвы.

Тавров описывает еще Геродот как диких пиратов, которые убивают всех, кто попадал к ним. Возможно сам побывал в плену этого племени. В одном из захоронений тавров археологи нашли кольцо династии Ахеменидов, которое могло принадлежать только Боспорскому царю.

Святилище богини Девы находится в месте с поэтическим названием Адамово ложе. Это узкое ущелье из двух скал, которые почти соприкасаются над головой, и покрыты мягким ковром из плюща.

В западной части Караул-Оба археологи раскопали Боспорскую крепость, которая датируется второй половиной 1 века до н. э. — началом 1 века н. э. Крепость носит название боспорского царя Асандра, внука Митридата Евпатора. Считается, что крепость была построена во время строительной деятельности Асандра, это значительно расширяет прежние суждения историков о границах .

Крепость, по тем временам, просто огромных размеров 2,5 тыс кв м., с 3-х метровыми в толщину и 4-6 метровыми в высоту стенами. Кстати, крепостные стены были построены с учетом сейсмологической опасности местности. Были проложены сейсмопояса из можжевельника (очевидно, на это сильно повлияло Крымское ). По периметру были расположены 4 дозорные башни, сама же крепость была военным гарнизоном, вместимостью от 100 до 200 солдат. Продукты в крепость доставлялись морем из Феодосии. В начале 1 столетия нашей эры на трон — столицы Боспорского царства, взошел царь Аспург. В 30-х годах 1 века н. э., когда Феодосия вступила в жесткое противостояние Пантикапеем, гарнизон прекратил свое существование и крепость была разрушена.

Часть первая: Верхояицкая пристань

Старейший город Челябинской области – Верхнеуральск. Сегодня это небольшой, тихий городок, а на протяжении XVIII–XIX вв. он играл важную роль в истории нашего края. И история его богата разными эпизодами – трагическими, героическими, обыденными, просто интересными. Прежде чем приступить к повествованию, хотелось бы вспомнить замечательного краеведа – Ивана Владимировича Дегтярева. Именно он, в свое время (еще в 1960–1970-х гг.), собрал в различных архивах огромное количество разнообразной информации, которая легла в основу моего рассказа. Я дополнил его информацию вновь выявленными материалами.
Начнем по порядку, с основания города. В 1734 г. начинается деятельность Оренбургской экспедиции. Она была образована стараниями обер-секретаря Сената И. К. Кирилова. Первоочередные задачи экспедиции – строительство города Оренбурга и пристани на Аральском море. Перспективные направления работы – налаживание торговых путей в Среднюю Азию, разведка и начало освоения тамошних природных ресурсов, начало освоения рудных богатств Южного Урала. Первый Оренбург (сегодня город Орск) планировался да и был заложен при впадении р. Орь в р. Урал, отсюда и название – Оренбург, т. е. «город на р. Орь». Инициаторами строительства города (по крайней мере, формально) были киргиз-кайсаки, т. е. казахи. Этот город был им нужен для торговли и как символ присутствия в степи могучего союзника. Правда, автор проекта И.К. Кирилов пытался приписать желание построить новый город и башкирам, но это спорный момент. В данном случае мы не будем вдаваться в нюансы, но, по общему мнению, деятельность Оренбургской экспедиции вызвала башкирское восстание, поставившее под вопрос выполнение ее задач.
Осенью 1734 г. экспедиция прибыла в Уфу, и здесь Кирилов узнал, что место, где предполагается заложить г. Оренбург, находится далеко от Уфы и возникает проблема снабжения нового города припасами. Завести нужные припасы зимним путем в Сакмарский городок, чтобы оттуда потом доставить к месту строительства, не получилось. Нужно было искать другой вариант. 15 декабря 1734 г. (по старому стилю) И.К. Кирилов писал главному начальнику Казанских и Сибирских заводов В.Н. Татищеву: «в ландкарте значит, вершины реки Яика (сегодня – р. Урал) подошли к Сибирским и Екатеринбургским слободам и заводам, откуда мочно все, что нужно, учредя удобную пристань и тут зимним путем перевозить, а весною с первой водою на плотах сплыть». Далее начальник экспедиции просил Татищева, если тому известна ситуация в верховьях Яика, прислать предложения, как удобнее организовать доставку инструментов и продовольственных припасов к месту, где удобнее строить пристань, из екатеринбургского ведомства. «Буде же Вашему превосходительству о вершинах неизвестно, то прошу послать из купцов и с ними тайно, вместо прикащика, геодезиста, который бы объехал надобные места и где быть пристани осмотрел и после сделав чертеж, вернее будет» писал И.К. Кирилов. Татищев, получив письмо, отправил к «вершинам» Яика екатеринбургского купца Ивана Харчевникова, а с ним послал геодезиста Ивана Шишкова, приказав тому взять с собой помощника («ученика»). Они должны были найти в верхнем течении Яика или какого-либо притока место, удобное для постройки пристани, откуда можно было бы по весне отправить припасы на плотах вниз по реке. Кроме того, они должны были подрядить живших там «татар» (имеются в виду башкиры – в документах того времени их часто называют татарами) построить сараи для хранения провианта и заготовить лес для плотов. Кроме того «ему Шишкову колико можно положение тех мест разведывать, и разсмотря сделать чертеж». 2 января 1735 г. два Ивана – Харчевников и Шишков – отправились к Яику.
Тем временем И.К. Кирилову сообщают о том, что место для пристани найдено. 31 декабря (по старому стилю) он писал Татищеву: «ныне подлинное известие получил, что можно плотами и судами сплавливать от устья, где впала с Сибирскую сторону речка Улжеде (Урляды), а на той речке в вершине соснового и другого лесу на дело судов и плотов довольно и называется тот лес Окту (Окто-Карагай – Карагайский бор), позади Хорошаевой деревни, день езду, верст с шестьдесят. Которую пристань взялся завести Сибирской дороги Каратабынской волости тархан Таймас батыр Шаимов и уже хлеба пуд тысячу и больше в Сибирских слободах чрез другого башкирца Бокчургу купил…». В связи с чем просил прислать инструменту: топоры, скобели, ломы, буравы и пр. в деревню Хорошаеву, с тем, чтобы «коль скоро прийдет солдат рота из Уфы, то взяв пойдут для дела изб и амбаров, или сараев на показанное место». Кроме того он сообщал, что к пристани отправятся и адмиралтейские корабельные мастера (такие в экспедиции были, напомню, что одна из ее задач заключалась в постройке пристани и судов на Аральском море). Проблема была в другом, эти мастера «у дела простых судов не бывали», то есть построить морское судно могли, а вот простой дощаник – не факт. Кирилов отмечал, что у Татищева таких мастеров довольно и просил прислать человек двух–трех «на первой случай прислать, они могут усмотря воды, такие и суда сделать». То есть построить баржи, исходя из полноводности реки, чтобы те не оказались слишком велики для верхнего течения Яика.
На день раньше, чем Татищеву (то есть 30 декабря 1734 г.), Иван Кириллович пишет «покорнейший рапорт» императрице Анне Иоанновне. А в нем сообщает, что «ту пристань по посылке от меня башкирской старшина Сибирской дороги … тархан Таймас-батыр осмотрел и позволение у вотчинника башкирца … именем Хорошая взял… Для караулу и строения на первой случай малого магазеина и рогаток, изготовления на суды и плоты лесов, командировал роту солдат, туда же послал судового мастера с плотниками и другими мастеровыми людьми, а к весне другую роту пошлю». То есть Василию Никитичу Кирилов излагает дело так, как оно есть, а Анне Иоанновне рапортует об успехах – мол согласие живущих на Яике башкир получено и рота к месту уже послана, и практически уже пристань строится! Именно на основании этого рапорта и датируют основание Верхояицкой пристани 1734 годом, хотя ничего заложено еще не было, а жившие в том районе башкиры согласия на постройку не давали и даже отряд к Яику из Уфы еще не вышел… Впрочем, об этом и о том, как же все-таки развивались события дальше рассказ впереди.

Карта Уфимской провинции из Атласа Российской империи, вышедшего в 1745 году. Однако, ситуация Южного Зауралья, отображенная на этой карте, соответствует 1735 году, то есть времени, когда и была заложена Верояицкая пристань. А вот прочие крепости, кроме первого Оренбурга (Орска) и Озерной, еще построены не были.

Иван Шишков с купцом Харчевниковым на 11 день по выезде из Екатинска (так назывался Екатеринбург в период «правления» В.Н. Татищева) добрались до той самой деревни Хорошаевой (Карашаевой) и выяснили, что все не так гладко. Хозяин деревни башкир Карашай сказал, что место для постройки сараев и складирования леса для плотов он не даст: «И оной Карашай нам сказал, что де когда Ногайской дороги башкирцы пропустят провиант везенной с Уфы в казачьей городок Сакмару для приготовления к новостроящемуся городу Оренбурху, тогда и я вам то место с охотою отдам». Также и людей для постройки сараев в деревне не было, но Карашай сказал, что если все будет номально, и башкиры Ногайской дороги пропустят обоз из Уфы в Сакмарск, то он отдаст под склады пустые избы и сараи в деревне. Шишков в своем отчете также отметил, что по дороге от Екатеринбурга к вершинам Яика «сенами великая скудость… тако же подводы нанять не можно».
Выводы из доклада Шишкова Татищев сделал почти молниеносно. 24 января он получает отчет геодезиста и, похоже, сразу отдает распоряжение крестьянам Багаряцкой слободы – ехать в Табынскую волость «для проведывания об озере Чебаркуле, что оное – отдается на откуп и кому? И ежели можно, чтоб оное нанять под поселение якобы на себя». Отправились крестьяне Багаряцкой слободы Трифон Карандашев и Семен Юшков. На Чебаркуле башкир не оказалось, они перебрались на зиму в верховья реки Уй (современный Учалинский район Башкирии). Добравшись туда, крестьяне переговорили с табынцами (табын – одна из групп племен в составе башкир) об аренде озера на 5 лет и возможности постройки селения. Башкиры сказали, что взять озеро на откуп можно, а вот «крестьяном в наших местах землю дать не смеем, опасаясь Ея Императорского Величества указов…». Выяснилось, что на тот момент оз. Чебаркуль было отдано крестьянам Далматова монастыря за 20 рублей в год. На предложение багаряцких крестьян отдать озеро с будущего года в аренду им башкиры ответили, что в общем-то не против, но сейчас не все вотчинники (то есть башкиры – хозяева той земли) на месте, когда все будут в сборе, тогда мол пусть приезжают и договариваются. Казалось бы, зачем Татищеву понадобилось русское поселение на Чебаркуле? Все дело в том самом отсутствии мест, где можно было купить сена и сменить лошадей, на пути от русских слобод к верховьям Яика…
Хлопоты Оренбургской экспедиции шли своим чередом. Прапорщик Гладышев ездил по слободам и закупал муку и крупы для нужд экспедиции. Кирилов руководил. 29 января он писал Татищеву, что ему указали еще два места, где можно поставить пристань. К отправке на место постройки он назначил по одной роте из Уфимского батальона и Казанского полка, но они пока были в Уфе, ожидая приезда И. Гладышева, который знал «куды б им на осмотренное место надежнее прийти». Поскольку Гладышев из Теченской слободы выехал не раньше 23 февраля, то и солдаты из Уфы на Яик двинулись не раньше конца февраля. Инструкция капитану Уварову и поручику Ветошникову, командовавшим первой ротой, отправленной на Яик, подписана 21 февраля 1735 года Следовательно, вышли они после этой даты. В письме от 30 марта Татищеву начальник экспедиции сообщал, что «пристань Верхояицкая, надеюсь на истинного бога, утвердится и там первая рота в крепком месте рогатками окинулись, а другая рота и адмиралтейские служители отсюды пошли 16 марта…». Таким образом, Верхояицкая пристань была реально основана в феврале-марте 1735 года. Хотя обычно принято говорить о 1734 годе – именно этот год официально считается датой основания Верхнеуральска. Но это такое историческое заблуждение – о том, что эта дата не верна, говорится давно, но поскольку 1734 год раньше 1735 года, то он кажется жителям Верхнеуральска как-то интереснее в качестве года основания их города (да и не только им). Это вообще распространенное явление. В Челябинске вот регулярно пытаются оживить тему мифической «Александровской слободы», которая якобы была предшественницей Челябинской крепости, а построена будто бы была в конце XVII в…. Уфимцы не желают отказываться от 1574 года, в качестве первого года существования города, хотя вроде как давно доказано, что Уфа была основана в 1586 году.

Часть вторая: История зимнего обоза

К месту закладки будущей Верхояицкой пристани первой пришла рота Уфимского гарнизонного полка под командованием капитана Уварова и поручика Ветошникова. Затем подошла рота Казанского полка, которой командовали капитан Корягин и прапорщик Игнатьев. Они построили необходимые складские и жилые помещения и крепость, поскольку настроение башкир оказалось вовсе не мирным, в чем нет ничего удивительного. Летом 1735 г. восстание уже охватило центральные и южные районы Башкирии. А затем перекинулось и на Зауралье.
Строить нормальную крепость у посланного отряда возможности не было – две роты для этого явно недостаточно. Крепости типа Миасской или Чебаркульской строили отряды, в которых было по 2–3 тысячи человек (включая крестьян). А отсыпать нормальные грунтовые валы силами солдат двух рот просто нереально. Поставить деревянный заплот – не из чего. Нормальный лес рос в 30–40 км от пристани. Оставались… прутья тальника, т.е. ивы. Солдат Девятков позже рассказал о том, что одна из групп бойцов отправилась резать тальник на «туры», т.е. для изготовления плетеных высоких цилиндров, которые засыпались грунтом, или другим балластом. П.С. Паллас писал в своих записках 1771 г.: «Около живущие татары и башкирцы верхнюю Яицкую крепость еще и поныне называют «Талкаллар» [фальшивая крепость], по причине что оная сначала наподобие валу обнесена была фашинником». «Талкаллар», точнее, «талкале» и означает «тальниковый город», фашинник – это просто прутья, обычно связанные в пучки типа снопов. Однако, из чего бы ни были сделаны ее стены, штурмовать ее восставшие башкиры не решились…
Дальнейша ситуация во многом определялась тем, будет ли своевременно подвезено продовльствие из сибирских слобод? Поэтому я подробно расскажу о том, как складывалсь ситуация с доставкой продовльствия. Первый же обоз, отправленный из Теченской слободы к Верхояицкой пристани и далее, к Оренбургу, летом 1735 г., был блокирован башкирами недалеко от оз. Уклы-Карагай. Подоспевшие части Сибирского и Оренбургского драгунских полков освободили обоз, и продукты были доставлены строителям Оренбурга. Но доставленных припасов было недостаточно, чтобы прокормить гарнизоны до весны. Зимой должен был прийти еще один обоз, но его в Оренбурге и Верхояицкой пристани не дождались…
Еще до выхода обоза, в ноябре 1735 г., начали поступать сообщения о том, что башкиры разных волостей говорили, что «как отправится провиант в Оренбурх то всеконечно будут разбивать и до Оренбурху не допустят». О том же сообщал из Верхояицкой пристани капитан Уваров. В.Н. Татищев прислал указ полковнику И. Арсеньеву, в котором предлагал ему сопроводить обоз до безопасного места. Обоз отправился из Теченской слободы 2 декабря, сопровождал его отряд драгун и пехоты в 357 человек, под командованием майора М. Шкадера. Кроме того, было 600 крестьян при подводах. И… попал в такую же ловушку как и летний обоз. Но если летом 1735 г., как писал А.И. Тевкелев, на команду, сопровождавшую продовольствие, напал отряд башкир числом около 260 человек, то зимой их было несколько тысяч. Дальнейшее повествование я предоставлю вести современникам и участникам событий, – документы, написанные офицерами Сибирского драгунского и Енисейского пехотного полков, красноречивы и вполне художественны по стилю изложения. Хотя «эффект» художественности, наверное, возникает из-за драматизма описываемых событий. Прежде чем приступить к изложению, напомню, что «ворами» в те времена называли любых нарушителей закона. Т.е. слово «вор» которое будет часто встречаться в документах применительно к башкирам, обозначает башкир, принимавших участие в восстании. Поскольку восстание, по логике государственной, является противоправным действием.
Первый рапорт майора Шкадера о нападении башкир на обоз не датирован, скорее всего, он был написан 23 декабря 1735 г.: «…из Теченской слободы отправились сего декабря 2 дня 1735 года и шли башкирскими жилами, а сего ж декабря 22 дня подле реки Янбики от неприятелей воров башкирцов сидим отакованы… и оных воров башкирцов с тысячу и больше… идти с места никак невозможно, понеже пришли (в) каменные горы и между ими проезд только в одну веревку (т.е. в одну колонну, гуськом)». Обоз растянувшийся между гор – идеальный объект для нападения, естественно, Шкадер не рискнул пойти на такой самоубийственный шаг. То, что башкиры атаковали команду Шкадера не в теснине, а перед входом в нее, на ровном месте, может свидетельствовать о нежелании уничтожать обоз. Хотя возможно, просто у кого-то не выдержали нервы, и атака началась раньше, чем планировалось. Дальнейшее развитие событий описано в доношении Шкадера от 24 января: «…недопустя (до Верхояицкой пристани) воры башкирцы подле речки Анби атоковали, и была силная баталия декабря з 22 по 24 число, да сего 1736 году генваря 6 дня с утра до вечера. На которой баталии побито: Енисейского полку салдат двое, фершел один; ранено: капрал один, салдат двое, Тоболского полку салдат двое, да разных слобод крестьян пять, ясашный татарин один. Итого ранено одиннадцать человек… О чем к его высокоблагородию господину полковнику Ивану Савичу Арсеньеву писали дабы следовал с командою на сикурс (на сикурс, значит на соединение – Г.С.)…».
Итак, Шкадер с продовольствием оказался окружен и ждал подмоги от Сибирского драгунского полка во главе с полковником Арсеньевым. Но помощь не пришла. О том, почему ожидание оказалось напрасным, рассказывает фрагмент из доношения Татищеву, написанного Арсеньевым 20 января 1736 г.: «сего 736 году генваря 4 дня … Сибирской драгунской полк с наличными людми, с пятью стами семью человеками, да Окуневского дистрикту с крестьяны девяносто осмью, у которых у многих ружья не имелось, выступили из Течинской слободы в марш для выручки отакованного казенного правианта ворами башкирцами, подле речки Янбики, отправленного из Течинской слободы в Оренбурх с маэором Шкадером… А сегож генваря 12 дня пришед к речке Куским вершинам… до атокованного правианта недошед за пятнатцат верст, воры башкирцы сибирской и нагайской дорог Юсуп да Жиянбай во многолюдстве, человек тысяч с пят и болше, отаковали нас со всех сторон и приступали к нам з жестоким приступом, и была с ними баталия от половины дня до вечера и всю ночь и на другой день третияго на десят (тринадцатого) числа с утра до самого вечера. И на той баталии убито: драгун шесть, крестьянин один; ранено … сорок пять человек…». Затем полковник объясняет: выстроить батальоны в каре и атаковать в пешем строю было невозможно потому, «что пришли великия каменыя горы и самыя тесныя места – в одне сани с трудностию пройти, а на казенных лошадей корм весь придержался, … и от бескормицы лошади во отаке помирали». Казалось бы, какой-то перебор – с чего бы лошадям помирать-то? Оказывается, крестьянских подвод из слобод вовремя не прислали и драгуны вынуждены были в сани с припасами запрячь своих строевых лошадей. А поскольку шли скорым маршем, то лошади, естественно, были измотаны, «а надлежало б драгуном быть всем конницею для скорого маршу и от нападения неприятелского опасного случая… а во время вышеписанного воровскаго нападения, к баталии драгуны лошадей (из подвод) по нужде выпрягали».
Если Шкадера окружили перед входом в теснину, то отряд Арсеньева оказался атакован уже втянувшись в распадок. Ситуация сложилась патовая – корма для лошадей нет, продуктов нет, беприпасы почти извели за двое суток боя, противник находится на вершинах и склонах окружающих гор, а по дороге можно проехать только «гуськом»… «А при вышеписанной баталии, генваря 13 числа в вечеру, воры башкирцы для переговору стали просить толмача. И посыланы к ним были от нас башкирцы ж, которые с нами были во отаке: Сибирской дороги Салзауцкой волости Исенгул Лушников, Балакатайской волости Абдула Качкин. И на переговоре сказали им Юсуп и Жиямбай, что: полковника с людми до отокованного правианта не пропустим, а буде же вперед пойдет, то будем дратца, и до последнего человека все тут на своей земле помрем, а правиант не токмо до Оренбурха, но до Верхояицкой пристани не допустим же». И в заключение полковник сообщал: «генваря 14 дня из ныняшнего маршу, из отаки, за малолюдством и за силным воровским нападением, и за немалою вредностию людям и лошадям, и за неимением правианта и фуража возвратились к Течинской слободе».
Первое сообщение Арсеньева о неудаче его похода, отправленное еще 16 января, вызвало гнев Татищева. В тот же день, когда Арсеньев составлял подробное доношение, которое я цитировал выше, Василий Никитич отправил ему суровый «ордер», где констатировалось, что «обоз с правиантом и припасами недругам на погибель оставлен», а дальше шло о мерах спасения обоза… Но меры уже запоздали. По описанию Шкадера: «по отпуске оного господина полковника (Арсеньева) напустили воры башкирцы еще на отаку тысящ с пять и хотели разбить. И по переговорке оные башкирцы объявили, что де правиантской обоз далее сего места вор Юсуп с товарищи пропустить не хочет, а ежели вперед пойдет или тут стоять будет, то всеконечно будем разбивать а не пропустим. А ежели назад пойдете, то дадим амонатов (заложников) и проводим честью. И сего ж генваря 16 дня командированных рот штаб и обер афицеры подписались, чтоб амонатов принять, а вместо их дать амонатов своих, из русских, и возвратиться. И по даче амонатов возвратились, понеже у нас пороху, как пушечного, так и оружейного стало быть за умалением (т.е. мало) и противитца (воевать) с ними было нечем. И сего генваря 23 дня в Теченскую слободу прибыли все благополучно».
Насколько можно судить, заложников, после прибытия обоза обратно в Теченскую слободу отпустили обе стороны. По крайней мере, документов, где бы упоминалось о несоблюдении сторонами обязательств, мне не попадалось.

Часть третья: Гибель гарнизона «пристани»

После возвращения обоза с продовольствием в Теченскую слободу (сегодня село Русская Теча), в донесении В.Н. Татищеву майор Шкадер сообщил: «токмо Каратабынской волости башкирец Кинзякей Акынчиков верную свою службы Ея императорскому величеству хотел объявить, и взялся провесть от воров башкирцев втайне, дабы не могли ведати, на Верхояицкую пристань казенного правианта двадцать два воза … всего 323 пуда». Решение Кинзякая было вполне объяснимо – гарнизон Верхояицкой пристани голодал. Практически все продукты, доставленные предыдущим обозом, были направлены в строящийся Оренбург, а в крепости почти ничего не осталось. Но о судьбе этого небольшого конвоя пока ничего не известно, можно лишь высказать предположения, но об этом ниже.
Достоверных сведений о судьбе Верхояицкой пристани долго не было. Видимо, Кинзякей Акинчиков пропал вместе с обозом, который взялся доставить в крепость. В феврале до офицеров Сибирского драгунского полка стали доходить обрывки противоречивой информации, которые сообщали татары и башкиры, услышавшие рассказы других башкир, живших ближе к Яику. В одном сообщении говорилось что «слышали де они, (что) обретающиеся на Верхояитской пристани люди все от воров башкирцов побиты, а снаряд, пушки, ружье, порох и протчия припасы взяли себе. А учинили они воры таким образом: приехавши к той пристани и объявили, что послано с ними муки, чтоб идти с Верхояитской пристани в город Уфу, а им де башкирцам бутто велено их проводить, и выманив в пути всех побили. А откуда та мука послана и каким случаем, того ему не сказали…».
Другой рассказывал, что «будущих на Верхояитской пристани салдат всех за неимением у них правианту и за претерпеванием великой гладной нужды оттоль взяли Нагайской дороги башкирцы Аджигит да Емет с товарищи в трех стах человеках, и повезли в город Уфу на подводах, которые подводы дал под салдат Нагайской дороги башкиретин Карабай, а сколко числом салдат и под них подвод дано и наемные ли или нет про то я не слышал и помянутые башкирцы Аджигит да Емет и все триста человек в том что довесть их всех до города Уфы благополучно по своей вере к шерти приходили и Куран целовали и в том подписались, а пушки оставили у башкиретина у Жинбая».
Третий вновь излагал худший вариант: «приезжали на Верхояицкую пристань Сибирской дороги воры башкирцы Кумрацкой волости Токчюра с товарыщи и имевшихся на той пристани обер афицеров и салдат выманили тому дней з десять и обнадежили их чтоб препроводить в город Уфу по той дороге которой пришли и всех побили». Было ясно, что пристани больше не существует. Уже в марте месяце в инструкции, данной В.Н. Татищевым полковнику И. Арсеньеву предлагалось попытаться восстановить Верхояицкую пристань, точнее ее укрепления.
А летом возле реки Синары был найден бежавший из плена солдат Семен Мокеевич Девяткин, похоже, единственный выживший из гарнизона Верхояицкой пристани. Его рассказ удивительным образом включает в себя обе версии, доходившие до офицеров в пересказе…
С осени пристань фактически была в осаде – окрестности контролировались отрядами восставших башкир. Продовольствия не осталось. Иногда башкиры, не принимавшие участия в восстании, с риском для жизни доставляли что-нибудь из продуктов. К зиме ситуация ухудшилась, а после того, как зимний обоз с продовольствием был блокирован в Карагайском бору и развернут обратно в Теченскую слободу, к пристани пришел и руководитель восстания Юсуп Арыков с основным отрядом. К этому времени продуктов не осталось совсем, солдаты дошли до того, что ели падаль, многие болели или просто обессилели. Арыков предложил гарнизону уйти в «сибирские слободы» и обещал беспрепятственный проход и помощь лошадьми и продуктами, но командир гарнизона не соглашался. Как выяснилось, правильно делал… В начале февраля Арыков прислал для переговоров «лучших людей», т.е. старшин. Десять человек впустили в крепость, чтобы выслушать их предложения. Старшины повторили предложение Юсупа, сказав, что в противном случае гарнизон просто уморят голодом. Капитан Уваров поставил условие «ежели де присягу учините и куран поцелуете в том что нас сохранно проводите, то выйти мы из крепости готовы». Башкиры (те самые лучшие люди, посланные Юсупом Арыковым для переговоров) принесли клятву на Коране. На другой день было пригнано 200 лошадей с санями, куда погрузили оружие, амуницию, больных – здоровые пошли пешком, и двинулись в сторону слобод, т.е. на восток. Но уже на другой день было сказано, что в слободы их не пустят и надо идти обратно в Уфу, той же дорогой, по которой пришли на Яик… Видимо, старшины, давшие присягу, увидев, что людей повезли, куда было обещано, разъехались по домам, а Юсуп решил повернуть дело по своему.
Пересказывать перипетии этой трагедии я не буду. Она растянулась на несколько дней. Погибли практически все солдаты двух рот. Раненых, которых капитан Уваров оставил в одной из деревень (сани и лошадей у солдат отобрали, а нести раненых и обмороженных, к тому же оставшихся без теплой одежды, было невозможно), башкиры разобрали по домам, в работники. Одним из них был Семен Девятков, солдат 24 лет. Спустя некоторое время он сбежал от «хозяина» и рассказал историю гибели гарнизона Верхояицкой пристани. Правда, финал этой истории произошел уже без его участия.
Можно предположить, что обоз Кинзякая Акинчикова был перехвачен отрядами Юсупа, и подводы с хлебом использовали как своего рода дополнительный аргумент в переговорах с гарнизоном крепости. По крайней мере, такая версия возможна, если исходить из рассказов некоторых башкир, приведенных выше.
До 1738 г. место, где была поставлена пристань, пустовало…

Часть червертая:Татищев-2-Татищев, или второе рождение Верхояицкой крепости

В 1737 году скончался Начальник Оренбургской экспедиции Иван Кириллович Кирилов, и начальником, вместо него, был назначен Василий Никитич Татищев. Причем это была уже не экспедиция, а ОРенбургская комиссия. А осенью 1737 года по представлению Василия нИкитича была учреждена Зауральская Исетская провинция и ее воеводой был поставлен брать Василия никитича — Иван Никитич Татищев. В качестве воеводы Иван Никитич претворял в жизнь проект брата по обустройству крепостей вдоль дороги, которая вела от Сибирских слобод к Верхояицкой пристани. И в первую очередь требовалось построить заново саму Верхояицкую крепость.

Летом 1738 г. отряд по командованием воеводы Исетской провинции, полковника И.Н. Татищева (брата известного государственного деятеля и историка В.Н. Татищева) и командира Сибирского драгунского полка, полковника И.С. Арсеньева приходит в верховья Яика и в одной версте от сожженной первой Верхояицкой пристани ставит новой укрепление. Как писал в 1742 г. в отчете полковник Бахметев: «Верхояицкая построена в 738 году в июле месяце оными ж господами полковниками Арсеньевым и Татищевым, земляная с дерном, в ней гарнизона регулярных и нерегулярных сто пятдесят человек». Другой документ расшифровывает эти цифры: «в Верхояицкой драгун Сибирского полку шездесят пять, салдат Тоболского сорок четыре, Енисейского тритцать четыре, служилых русских восемдесят восемь, татар дватцать восемь». Конечно, строилась крепость не один месяц и закончили работу лишь к концу августа.
От верховьев Яика отряд пошел к озеру Уклы-Карагай, где еще в 1736 г. было намечено строить крепость. Именно возле этого озера были атакованы обозы с продовольствием, которые шли из Теченской слободы к строящемуся Оренбургу в июле и декабре 1735 г. Поэтому крепость здесь была необходима для контроля над дорогой, о которой продолжали поступать продукты, инструменты и пр. Обратимся к тому же отчету Бахметева: «Уклыкарагайская построена в 738 году в августе и сентябре месяце господами полковниками Арсеньевым и Татищевым, земляная с дерном с палисадником, в ней гарнизона регулярных и нерегулярных сто пятдесят, поселившихся ис крестьян в казаки двенатцать человек». И расшифровка состава гарнизона: «…в Уклы-Карагайской драгун Оренбургского полку шездесят восем, салдат (Тобольского и Енисейского полков – Г.С.) шездесят четыре человека, служилых русских пятдесят девять, татар семдесят человек».
Гарнизоны в крепостях ставились смешанные, в них входили драгуны (кавалерийские части), солдаты (пехотные части) и служилые люди из сибирских городов. Служилые, иначе называвшиеся городовыми казаками, состояли из русских и татар. В первых крепостях, построенных в 1736–1737 гг. было набрано большое количество казаков из крестьян зауральских слобод. Они составили основное население Чебаркульской, Миасской, Челябинской и Еткульской крепостей. Как видим, к Уклы-Карагайской таких было в 1742 г. 12 человек, а в Верхояицкой не было совсем.

Фрагмент карты Исетской провинции 1742 года, где показаны новоспостроенные крепости: Верхояцкая, Уклы (Уклы-Карагайская) и Уйская, а также Еткульская.

После постройки Уклы-Карагайской крепости дело оставалось за малым – «заполнить» пространство между ней и Чебаркулем. Место для постройки укрепления на р. Уй было назначено, наряду с прочими, еще в 1736 г., но сама Уйская крепость была поставлена лишь в 1742 г. Крепости имели укрепления, характерные для того времени – квадратные в плане, с земляным валом, с угловыми бастионами. Внешние укрепления крепостей представляли собой земляной вал (Верхояицкая), вал с частоколом (Уклы-Карагайская), или просто деревянную стену, как была по началу укреплена Уйская. В Уйской поставили деревянный заплот, разметив территорию для отсыпки земляного вала, который и был сооружен позже. Описание Верхояицкой крепости 1742 г. оставил И. Гмелин: «Крепость представляет собой правильный прямоугольник, в каждом углу которого – бастион. Каждая сторона от внешнего угла одного бастиона до внешнего угла другого бастиона имеет 80 саженей и состоит из высокого земляного вала… Со стороны водоёма и с севера имеются ворота с подъездом, а над ними стрелковые башни, каждая из которых снабжена батареей.Снаружи крепость окружена глубоким рвом, за которым стоят рогатки, которые с южной и северной стороны примыкают к реке. Внуттри крепости 2 дома для старших офицеров, канцелярия, пороховой и водочный погреба, 5 зернохранилищ и 22 казармы. Сейчас внутри крепости строится также церковь в честь Благовещения Марии, которая была заложена 28 июня».
Похоже, что именно в 1743 г. и начинает формироваться развернутая система охраны границы. Сами крепости выступали опорными пунктами пограничной линии, а расстояние между крепостями необходимо было также контролировать. Для этой цели первоначально ставились форпосты (относительно небольшие укрепления, где мог бы отбиться от нападения противника пограничный разъезд) и маяки – сигнальные вышки, с которых можно было подать сигнал тревоги в случае опасности. При этих вышках дежурили караулы (пикеты). Территория между крепостями контролировалась разъездами (наподобие современного пограничного наряда). Были и «отъезжие разъезды», то есть группы военных, которые отправлялись в степь, чтобы отслеживать ситуацию, современным языком это можно обозначить как «разведку». В июне 1743 г. воевода Исетской провинции, он же и командир Оренбургского драгунского полка, полковник П. Бахметев писал в Миасскую и Чебаркульскую крепости: «…уже учреждены разъезды от Верхояицкой чрез Уклыкарагайскую и Уйскую крепости и при маяках, не хватая Еткульской крепости и Чумляцкой слободы, к Тоболу, коими как та Чебаркульская, так и протчие крепости по Миясу прикрыты».
В том же июне 1743 г. премьер-майор М. Шкадер разослал по крепостям «предложения» о повышенной готовности на «учрежденных форпостах», где предписывал командиру Уйской крепости капитану Полозову «имеющиеся при Уйской крепости [обра]сцовыя маяки и фигуры прислать в Верхояицкую крепость немедленно (…) по оным имеют быть (сделаны) маяки и фигуры на отъезжих караулах, где надлежит, при Верхояицкой крепости». Под словами «маяки» и «фигуры» в этом случае подразумеваются наборы знаков, сигналов, с помощью которых можно было передавать сообщения на расстоянии, в пределах видимости. Поэтому сигнальные вышки, которые тоже назывались «маяки», ставились на холмах, горках, чтобы сигналы были видны издалека. Маяки ставились в пределах прямой видимости, на таком расстоянии, чтобы можно было различить, какие «фигуры» показывают на следующем маяке. В случае в Верхояицкой крепостью маяками служили естественные возвышенности. И. Гмелин, побывавший здесь в 1742 г., писал: «Один пост находится на горе, которая называется Ак-Тюде (в 50 саженях выше крепости, и в 3 верстах от нее на западном берегу Яика), другой на горе Коштак-Тюбе, которая находится в 4 верстах к востоку от крепости недалеко от восточного берега Хауд-уидьяка. Третий – в 6 верстах к югу от крепости вниз по Яику, на горе Караул-Тюбе, называемой так из-за караула, который там стоял в прошлые башкирские времена». Он же указал, что «Снаружи крепости, на ее западной стороне, вблизи реки находятся 15 почти развалившихся казарм для башкир, чтоящих на форпосте. Следовательно, система внешнего охранения существовала практически с самой постройки крепости в 1738 г. и службу там несли башкиры, наряду с солдатами и казаками. Что из себя представляли «фигуры» и «маяки», я не знаю, возможно, они были сделаны по подобию «фигур» использовавшихся (и до сих пор используемых) на флоте.
Таким образом, была организована новая пограничная линия и Челябинская, Миасская, Чебаркульская оказалась в «тылу», внутри территории, оконтуренной пограничными крепостями.

Часть пятая: обустройство границы

Формирование первой пограничной линии не отменяло первоначальной функции крепостей – они были поставлены как перевалочные пункты на дороге, по которой подвозилось продовольствие к строящемуся Оренбургу. Верхояицкая крепость, как и планировалось еще в 1735 г., была местом складирования припасов: зимой, по санному пути, продукты везли туда, а весной, по высокой воде должны были отправлять вниз по Яику (Уралу). И для заготовки сена в Верхоицкую, Уклы-Карагайскую и Уйскую крепости отряжали казаков из Челябинской, Миасской, Чебаркульской и Еткульской крепостей. Причем в Уклы-Карагайской в 1743 г. «своих» казаков было 17, в Уйской – 35, а в Верхояицкой их по-прежнему не было. А сена надо было готовить много, в Верхояицкой – 40000 копен, а в Уклы-Карагайской и Уйской – по 30000 копен. Каждая копна не меньше 5 пудов, т.е. 80 кг. сена. Характерно, что заготовка сена приравнивалась для казаков к линейной службе, то есть к дежурству на пограничных форпостах.

В 1743 году назначенный начальником Оренбургской комиссии (так теперь называлась бывшая Оренбургская экспедиция) И.И. Неплюев принимает решение о строительстве пограничных линий крепостей по рекам Уй и Яик. Предыдущий вариант, когда линию составляли Верхояицкая, Уклы-Карагайская, Уйская, Еткульская крепости и Чумляцкая слобода был далеко не оптимальным, поскольку разрывы между опорными укрепленными пунктами были слишком велики и прикрыть их даже с помощью форпостов и разъездов было нереально. Нужна была сплошная пограничная линия, которая бы позволила контролировать ситуацию. В этом же 1743 году закладываются крепости Магнитная, Петропавловская, Степная, Троицкая и другие. Верхояицкая и Уклы-Карагайская, таким образом, оказались включены не только в систему «дорожных» укреплений, т.е. построенных на дороге, по которой везли продовольствие из слобод Зауралья в строящийся Оренбург, но и во вновь сформированную пограничную линию. Очевидно, вскоре после этого ставится Урлядинский редут между двумя этими крепостями и Ердизинский (Ерзидинский) – между Уклы-Карагайской и Петропавловской. Уйская крепость оказалась в глубине территории, за пограничной линией.

Таким образом, граница со «степью кочующих киргиз-кайсаков (казахов)» поначалу проходила именно по рекам Уй и Яик, и Уклы-Карагайская крепость была своеобразной смычкой между линиями, расположенными по двум этим рекам. Система охраны границы развивалась, между крепостями ставились новые редуты и форпосты – укрепления меньшего, чем крепости размера, в которых находились временные гарнизоны. В эти гарнизоны входили солдаты, драгуны, казаки и башкиры. Позже туда стали командировать отряды из казаков, башкир и «служилых мещеряков». Линейная служба, т.е. дежурство на форпостах, обычно происходила в летнее время – зимой опасность пересечения границ казахами была меньше, поскольку они откочевывали на юг, на зимние пастбища.
Задача пограничной линии крепостей была именно в охране границы. Крепости выступали опорными пунктами, а редуты, форпосты, пикеты и маяки давали возможность эффективно охранять границу и предотвращать проникновение отрядов из степи, либо предупреждать об их подходе.

Разрез и «фасад» маяка по Ласковскому. Вышка, на верху которой стоит бочонок с чем-то горючим. В случае обнаружения опасности разжигали огонь, чтобы подать сигнал.

По мере обустройства границы она разбивается на «дистанции» – каждая дистанция включала несколько крепостей и редутов. П.И. Рычков сообщает: «Вся сия линия (Уйская – Г.С.) на две дистанции разделяется. Первая начинается Верхояицкою крепостью, где и командир сей дистанции находится. В его же ведомстве Уклы-Карагайская, Петропавловская и Степная крепости с несколькими редутами; но в том, что до воинских дел принадлежит, состоит он большею частию под ордерами (приказами – Г.С.) и наставлением находящегося в Троицкой крепости командира, которому и заграничные дела поручены». Соответственно, командир Троицкой крепости имел общее командование над всей Уйской линией и непосредственно командовал Нижне-Уйской дистанцией, куда входили Троицкая, Крутоярская и Усть-Уйская крепости с редутами и форпостами между ними. Однако, во второй половине 1750-х гг. ситуация изменется: Нижне-Уйская дистанция переходит в подчинение командиру Звериноголовской крепости, которая ранее входила в Пресно-Горьковскую линию, а в 1756 г. была передана Уйской; Троицкая крепость «берет» себе Верхне-Уйскую дистанцию, исключая Уклы-Карагайскую крепость. Верхояицкая становится центром вновь сформированной Верхояицкой дистанции, куда входили крепости: Уклы-Карагайская, Магнитная и Кизильская, с редутами и форпостами. Фактически, Верхояицкая дистанция «смыкала» линии крепостей по рекам Уй и Яик.

Дмитриев-Мамонов А.И. Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири. Исторический очерк по официальным документам. – С.-Петербург, 1907. – С. 6–7.

Часть шестая: Пугачев прошел рядом

Здесь я вновь приведу план 1742 года и процитирую описание Верхояицкой крепости академиком Гмелиным, который был в наших краях как раз в этом самом году: «…Верхнеяицкая крепость находится на восточном берегу реки Яик, которая возле крепости течёт на юго-запад, а выше — на юго-восток.

Верхнеяицкая крепость 1742 г.

Крепость представляет из себя правильный прямоугольник, в каждом углу которого- бастион. Каждая сторона от внешнего угла одного бастиона до внешнего угла другого бастиона имеет длину 80 саженей и состоит из высокого земляного вала, который проведён вдоль бастионов. Со стороны водоёма (т.е. с запада) и севера имеются ворота с подъездом, а над ними стрелковые башни, каждая из которых снабжена батареей. Снаружи крепость окружена глубоким рвом, за которым стоят рогатки, которые с южной и северной сторон примыкают к реке. Внутри крепости 2 дома для старших офицеров, канцелярия, пороховой и водочный погреба, 5 зернохранилищ и 22 казармы. Сейчас внутри крепости строится также церковь в честь Благовещения Марии, которая была заложена 28 июня. Снаружи крепости, на её западной стороне, вблизи реки находятся 15 почти развалившихся казарм для башкир, стоящих на форпосте. Для драгун сейчас строятся на северной стороне или выше крепости, 2 ряда казарм, которые с восточной и северной сторон будут окружены рогатками, смыкающимися с рогатками вокруг крепости, которые в свою очередь будут примыкать к реке. Конюшню намечено строить чуть к западу от казарм у реки, но на некотором расстоянии от неё, так как в этом месте река течет с северо-запада.
Личный состав крепости состоит из 60 солдат Тобольского и Енисейского полков и из 90 казаков из различных сибирских городов. Сюда входят 2 роты Оренбургского драгунского полка, которые должны быть здесь расквартированы постоянно….
…В этом году здесь началось земледелие и осенью будут сеять рожь и овёс для казны, для чего сюда прислано достаточное число крестьян из Исетской провинции, которых после посева снова отпустят на родину. Весь необходимый строительный лес сюда по суше привозят из леса Окто-Карагай. Это почти единственное неудобство этой крепости, превосходящей все остальные удобством своего расположения. Но и эти неудобства относятся лишь ко времени строительства крепости».
Я не знаю, кто командовал гарнизоном Верхояицкой крепости сразу после ее постройки. В 1743 г. старшим здесь был капитан Корцов (возможно, Карцов). Поскольку в самой крепости стояли части регулярной армии, то земледелием ее население практически не занималось. Все необходимое поставлялось из все тех же зауральских слобод: Шадринской, Окуневской, Пещанской и т.д. Поначалу, видимо, продукты привозили в уже существующие крепости, а уже из них, на казачьих подводах, поставлялись в Верхояицкую крепость. В 1743 г. капитан Корцов писал, что овес из крепостей привозят в пологах, т.е. просто ссыпанный на возы, а не расфасованный по рогожным мешкам. Впоследствии в указах о доставке продовольствия в Верхояицкую крепость обычно прописывалось требование доставлять его в рогожных мешках: «в Верхояитску муки и круп в рогожных добрых кулях, а на линии б по прежнему бес кулей в крестьянских пологах, ибо там во всех имеются магазейны, в коих и бес кулей содержать можно». Да, еще в том самом 1743 году были отпущены домой сибирские городовые казаки – те самые служилые русские и татары, которых было 90 человек – и гарнизон Верхояицкой крепости стал чисто армейским, то есть состоящим из частей регулярной армии. Так уж получилось, что о жизни Верхояитской крепости 1740-х – 1780-х годов (впрочем как и других крепостей Южного Зауралья) мы знаем ничтожно мало. Поэтому переходим сразу к событиям «знаковым», конца XVIII в.
В 1773 г. начинается восстание под предводительством Пугачева, или Пугачевский бунт. Большая часть населения Южного Зауралья оказалась – явно, или скрыто – на стороне Пугачева. Недовольство, назревавшее долгие годы, нашло выход. Немногие противостояли пугачевцам в тот период, и к этим немногим относилась значительная часть населения крепостей в верховьях Яика и Уя.
Основные события происходили поначалу вдали от описываемых мест. Весной 1774 г. Пугачев начинает терпеть ощутимые поражения. В конце марта его армия была разбита под Татищевой крепостью и Сакмарским городком, после чего сам Пугачев с небольшим отрядом бежал в Башкирию. Здесь он довольно много времени провел на Белорецком заводе, где занимался пополнением припасов и своей армии. 5 мая, уже с отрядом в 5000 человек, Пугачев пришел под крепость Магнитную, которую, после ожесточенного боя, взял. В это время командир Верхояицкой дистанции он же комендант Верхояицкой крепости, полковник Е.А. Ступишин собрал у себя гарнизоны из Уклы-Карагайской, Петропавловской и Степной крепостей, опасаясь нападения Пугачева. По иронии судьбы, отряд генерала Деколонга, остановившийся в Уклы-Карагайской крепости где-то в эти дни, отправился к Верхояицкой, откликаясь на письмо коменданта Ступишина. А Пугачев, узнав, что в Верхояицкой, помимо гарнизона, стоит еще и отряд Деколонга, обошел ее стороной и двинулся на Уклы-Карагай, а после ее взятия вниз по реке Уй.
Верхояицкая крепость избежала пугачевского штурма и разрушений, но последствия восстания коснулись ее с неожиданной стороны. 15 января 1775 г. Екатерина II подписала указ о переименовании Яика в Урал, яицких казаков в уральские и т.д.: «…для совершеннаго забвения сего, на Яике последовавшего несчастного происшествия, реку Яик, по которой как оное войско так и город его название свое доныне имели, по причине той, что оная река происходит из Уральских гор, переименовать Уралом, а потому и оное войско наименовать Уральским, а яицким впредь не называть, соответственно и Яицкому городку называться отныне Уральском». Соответственно и крепость, которая раньше называлась по расположению в верховьях реки Яик «Верхояицкой», после переименования реки в Урал стала называться Верхоуральской, или Верхнеуральской. По указу от 23 декабря 1781 г. Оренбургская губерния была преобразована в Уфимское наместничество, в составе которого был создан Верхоуральский уезд, а сам Верхоуральск стал уездным городом. Но об этом позже.

Верхоуральск — уездный город

Я не ошибся в написании названия города. Дело в том, что я не сталкивался в документых до XIX века с написанием «Верхне-» в его названии. Когда он был пристанью, то назывался ВЕРХОЯИЦКОЙ пристанью, когда стал крепостью, то назывался сначала ВЕРХОЯИЦКОЙ крепостью, затем, после указа Екатерины II о переименовании Яика в Урал и соответственно, населенных пунктов содержащих слово «Яик» в названии, тоже — стал именоваться ВЕРХОУРАЛЬСКОЙ крепостью, когда получил статус уездного города, то его название писалось как ВЕРХОУРАЛЬСК. Только в первой трети XIX века название стало изменяться и на плане 1835 года уже значится Верхне-Уральск, а еще в 1810 году было Верхоуральск… Это так, заметка о названии.

Но сейчас речь не об этом, а о том, что же было в городе Верхоуральске, когда он уже пости 20 лет прожил как город:

Это план Верхоуральска, составленный в 1798 году, а ниже даны пояснения к нему.

Геометрический специальный план Оренбургской губернии города Верхоуральска селидебной земли владения онаго города купцов, мещан и жительствующих разнаго звания и воинской команды межевание учененное 1798 года Июня 1 дня землемером городским секретарем Игнатием Щепневым. А внутри онаго города с постройками отмежеваннаго от выгонной земли… Во оном городе состоит дворов: купеческих пять, мещанских три, разночинских, как-то: служащие штап- и обер-офицеров, нижних чинов неслужащих, малолетних, равно и отставных, равно и поселившихся казаков – триста четырнадцать, церковнослужащих – два. А всего в оном городе живущих разнаго звания людей: купцов, мещан, и воинской команды, крестьян, приписных купцов, живущих в разных деревнях – триста двадцать четыре двора, в них мужеска пола четыреста восемьдесят пять, женска – четыреста девяносто пять душ.
Экспликация плана сего:
A – крепость
В ней строения
B – церковь деревянная
C – комендантская канцелярия и управа благочиния
D – провиантския магазины
E – соляные амбары
F – артиллерийской арсенал
G – пороховой погреб
H – ротные цейхгаузы
I – уездное казначейство и кладовая
В форштате
1 – церковь деревянная
2 – нижний земский суд
3 – уездный суд
4 – винный подвал
5 – батальонная канцелярия
6 – гуменники и конопляники обывателей того города
7 – госпиталь
8 – торговыя лавки
9 – обывательския строения
10 – вал с бастионами и ров в ограничивание города и его крепости.

Можно добавить, что казаки, указанные в примечаниях, не жили в Верхояицке изначально. Там в общем-то и сказано «поселившихся казаков». В Экономических примечаниях к Планам генерального межевания, которые составлялись примерно в это же время, указано число душ казаков: 43 мужского и 47 женского пола. Кроме того, отмечено, что это казаки-старообрядцы. Возможно, этих казаков переселили после Пугачевского бунта.

И еще одно. Вы, наверное обратили внимание, что в середине города показана сохранившаяся крепость. Она была хорошо видна и в период составления проектного плана Верхнеуральская, утвержденного в 1838 году. И показана на этом плане. К сожалению, у меня есть скан только ксерокопии, весьма среднего качества, этого плана. Контуры крепости на этой ксерокопии (или на скане?) видны елееле, бастионы чуть получше. Но я все же попытался сделать совмещение современного Генплана города и плана 1838 года. Поскольку современный Верхнеуралськ имеет планировку, организованную как раз по плану 1838 года, то результаты совмещения можно считать довольно верными. То есть они дают представление, где, относительно современной планировки города, находилась крепость, построенная в 1838 году. Конечно, совмещение старых планов с современными довольно непростое дело — точность сотавления обычно отличается, да еще искажения при ксерокопировании, склейке листов ксерокопий и т.д. Но все же вот оно:

Да, забыл — это своего рода загадка: Найди крепость!